…Машина мчалась по проселочной дороге очень быстро, насколько возможно было ехать на стареньком “москвиче”, да еще и с маленьким ребенком. Вокруг было тихо – это водителю не предвещало ничего хорошего.
– Папа, останови, – вдруг девочка произнесла первые слова за всю поездку.
– Ты же знаешь – останавливаться опасно. Потерпи, мы уже скоро приедем.
– Я не могу терпеть – мне нужно в туалет, – на глазах девочки выступили слезы.
Отец раздраженно съехал к обочине и остановил машину, но выходить из нее запретил:
– Сначала я сам все проверю – здесь могут быть растяжки.
Мужчина пошел к посадке, что была метрах в пятидесяти от машины. Шел он очень медленно и осторожно, внимательно осматривая местность. Как только дошел до посадки, крикнул:
– Идите сюда, вроде бы, все чисто.
Девочка с мамой вышли из машины и медленно пошли к отцу.
В это время по дороге проехала машина. Это были красные “жигули”. На лобовом стекле бросался в глаза листок, на котором большими буквами было написано «Дети».
Машина успела проехать метров пятьсот, как раздались автоматные очереди со стороны посадки, и автомобиль резко ушел вправо. Стекла посыпались, раздались крики детей, в воздухе запахло смертью…
Несколько секунд Валера (а именно так звали водителя “москвича”) стоял в оцепенении от увиденного. Но, взяв себя в руки, крикнул жене:
– Ложитесь на землю и не вставайте.
А сам бросился к “жигулям”.
Когда он приблизился к расстрелянной машине, то увидел картину, от которой кровь в жилах у него застыла: стекол в автомобиле не было – их кусочки лежали внизу, окровавленный водитель лежал на руле. Рядом неестественно сидела женщина с раной в области сердца.
Девочка лет шести, обнимая маму за шею, плакала и просила ее проснуться. Мальчик схватился за сестру и просто кричал. На вид ему было около трех лет…
Галинка-Українка
Коротко. Страшно. Так, як було.