Мой дед, Отец моей матери, прожил весьма необычную жизнь. Родился в год начала первой мировой войны, умер, когда пылала первая чеченская война. В 19 лет его и несколько таких же молодых парней из села вызвали в райцентр, вручили комсомольские билеты и тут же отправили на хлебозаготовки, а в 20 лет ему, чтобы не умереть с голоду, пришлось есть древесную кору, перетёртую в ступе с сухими плодами дикой груши. Это по меркам 33 года была не самая плохая еда. С июля 41-го воевал в составе 53 кавалерийской дивизии. За первый месяц боёв потери были столь тяжкими, что остатки 53-й и 50-й кавалерийских дивизий были объединены в Отдельную кавалерийскую группу, которую возглавил генерал Доватор. В Сентябре 41-го при выполнении разведзадания попал в плен, но сумел бежать и перейти линию фронта. Его “взяли в оборот” СМЕРШевские следаки, но отпустили, что было тогда совершенно необычным случаем. Но даже им не могло прийти в голову, что еврей мог умышленно перейти к немцам и быть ими завербованным. Когда до конца войны оставалось меньше года, во время Ясско-Кишинёвской операции, подорвался на противопехотной мине, чудом остался жив, и даже развороченную ступню ноги в госпитале врачи сумели собрать. Так, на костылях, он и вернулся в свой дом в селе Билевщина Пятихатского района, за месяц до капитуляции Германии.
Два события из послевоенной жизни в памяти отпечатались навсегда. О первом мне рассказывала мать: “Мы с Верой (родной сестрой) пришли со школы все в слезах! Нам объявили, что уроков не будет – Сталин помер. Рассказали матери – та тоже разрыдалась. Чуть позже в дом заходит батько – “Чого розревiлися?” – “Тату, Сталiн помер! Що тепер з нами буде?” – он разозлился – “Заткнiться, бо зараз вожжами перетягну по спинi” – и более спокойным голосом – “Ревiти будете коли вашi батько або мати помруть“. Немногие могли так откровенно высказаться даже в кругу своей семьи, в обществе культивировалось мнение, что стучать – почётно, а в школах рассказывали пионере-герое Павлике Морозове как о примере для подражания.
Летом 1971 года, мы с братом Серёжей после первого класса школы приехали к деду и бабушке на летние каникулы. Оборвали и объелись черешней, переловили всех цыплят во дворе, покатались верхом на свинье, к лошадям дед настрого запретил подходить, от скуки начали приставать к деду и родному брату бабушки – дiду Петру, уютно расположившимся в тени огромного ореха, за столиком с бутылкой самогона, свежесорваными на огороде огурцами и зелёным луком, варёными яйцами и квашеным кавуном из дiжки в погрiбнику. “Дед, а что это за дерево такое большое?” – “Це орiх” – “Какой орех, на нём же нет никаких орехов” – “зараз нема, а восени будуть“, – “Дед, а чего ты хромаешь?” – “На мiну наступив“, – “А расскажи про войну” – “То вам знать не треба”. – “Дед, а почему у тебя орденов нет?” – “Не заслужив” – “А кому давали ордена?” – дед сделал паузу видимо обдумывая ответ, и голос подал сидевший рядом Дiд Петро – “Кому-кому? Хто бiльше своїх положить – тому і давали“, я ещё не успел придумать следующий вопрос, к столу с большой миской вареников с картоплей подходила бабушка, с размаху грохнула миской об стол, ах вареники подпрыгнули – “Ви що, здуріли?! Не можна такого казати при дитині“.
Дед Степан умер в 95 году, через 50 лет, три месяца и одну неделю после капитуляции Германии. Ему было 82 года. Дiд Петро, моложе на 13 лет, воевать начал в марте 44-го, прошёл пешком с противотанковым ружьём северную Белоруссию, Литву, Польшу. Ранений не имел, но из-за марш-бросков на 100-150 километров за сутки, у него на ногах была сетка лопнувших вен. Умер в 2008 году, тоже в 82 года.
А я себе уже лет 10 задаю вопрос – кто те ветераны, которые после окончания войны прожили, вот уже 75 лет?
… 21 ноября 2014 года на позиции ВОП “Серёга” на южной окраине посёлка Золотое мне между лопаток влетело тяжёлое, килограммов 30 дубовое полено. Мина прилетела прямо в кучу досок и поленьев, заготовленных для постройки наблюдательного пункта. Может, всё прошло бы для меня без осложнений, если бы можно было ночевать в тепле и на кровати, а не в спальном мешке на земле, застеленной соломой, через неделю меня с острыми болями в позвоночнике эвакуировали в харьковский госпиталь, а оттуда перевезли в одну из больниц Днепра. В палате “Для участников войны” со мной оказался Мужчина 82-х (!) лет, участвовавший в подавлении венгерского мятежа в 1956 году. Но это уже совсем другая история ….
Юрій Супрун,
капітан оперативного резерву першої черги 17 танкової бригади