Посвящается памяти Юры Малькова, позывной «Оптовик», и всем, кто отдал жизнь за вашу и нашу Свободу…

Часть 1. Обед

Обед на войне – это святое.

Сержант 2-го взвода, Сережа Кох, позывной «Шмулик» хорошо знал свое дело. Котелок с тушеной капустой, колбасками и мелко нарезанной картошечкой со специями, издавал такой аромат, что его чуяли даже танкисты с соседней улицы и, вылезая из своих стальных «берлог» как медведи в весеннюю пору, втягивали носом воздух и глотали слюнки. «Шмулик» натянул перчатки и, осторожно ступая с котелком по битому кирпичу и стеклам (эх, подмести бы двор, ходить невозможно), потопал к бойцам взвода, сидящим под полуразваленной стеной сада, служившей забором, когда то шикарного частного дома. Дом, принадлежащий какому-то Донецкому «решале» по кличке «Сильвер», теперь был штаб-квартирой второго взвода. Третий этаж и крыша были посечены пулями и осколками, в гараже замер, засыпанный обломами черный БМВ. Хозяин, от греха подальше, свалил на второй машине, в самом начале войны. Теперь, на месте его «Джипа», во втором гараже стоял БРДМ с надписью «ПТН ПНХ». Гранатометы, деревянные ящики и пулемет стояли там же, гранаты, сигареты, перчатки и прочая мелкая дребедень кисли в снятых касках. Вторая неделя Сентября выдалась жаркая, но даже запах пота, гари и сигаретный дым не могли перебить запах из котелка.

– Славтехоспаде! – проворчал пулеметчик взвода, Антон Хмара по прозвищу «Пила» – У меня уже желудок про тебя говорит. Нехорошие вещи рассказывает… Ты вообще в курсе, котра година?

– Два х*я и половина!

Остальные заржали, загалдели в предвкушении еды, начали доставать ложки и миски.

«Шмулик» улыбнулся и собрался еще сказать что-то едкое, но в этот момент слева, в саду, оглушительно грохнуло и, теряя равновесие, он начал заваливаться набок. «Котелок бы не уронить» мелькнуло в голове. Он присел на колено, удержал баланс, но тут грохнуло снова и ближе, словно великан бежал на них, топая 10 тонными ножищами.

Еще один взрыв. Показалось, что по голове стукнули дверью от парадного. Засвистело в ушах, что-то ударило по пальцам левой руки, котелок стало невозможно держать. Горячее варево, (2 часа труда) пролилось на землю и штаны…

Через несколько секунд Сергей понял, почему не удержал котелок. Его левая ладонь была насквозь пробита крупным осколком, безымянный палец и мизинец оторвало напрочь, алая кровь, пульсируя, хлестала на форму и броник.

«Перевязаться бы» – безучастно подумал «Шмулик». Странно, он всю жизнь так боялся боли, а теперь даже сознание не потерял. Правой рукой, озабоченно шарил по ремню, ища аптечку.

Ребята, помогите. – прошептал он сухими губами, но тут дым и кирпичная пыль рассеялись. Помогать было некому. Те, с кем он только что разговаривал, лежали у гаража в нелепых позах, превратившись в куски кровавого, покрытого пылью мяса. Только Вова «Стивен» Никитин (так любивший фильмы со Стивеном Сигалом) еще слегка дергал скрюченной рукой, правда, оторванные по бедра ноги не оставляли сомнения насчет его судьбы. Не помогли ему ни восточные единоборства, ни то, что он поднимал 150 кг жимом лежа…

Во двор уже вбегали бойцы из других взводов, кричали в рации про медиков, про 120 мм миномет, и что еще, но «Шмулик» уже поплыл и, показывая изувеченную руку и шепча «Суки е*анные, сепары, накрыли, всех накрыли, шоб вы сдохли», наконец, потерял сознание…

Часть 2. Наблюдатель

– Движение на 2 часа, дистанция 430 метров, крыша «Хрущевки» слева, над подъездом. – Давид говорил медленно, нарочито четко проговаривая русские слова. Поначалу он, помнится, пытался говорить на украинском, но получалось смешно, даже не с грузинским, а каким-то одесским акцентом, поэтому Сыч попросил напарника не мучатся и отложить практику «ридной мовы» до более подходящей ситуации…

В данный момент Сыч лежал на втором этаже разнесенного снарядом особняка и пытался поймать прицелом своей «ЧЗ-550» указанный его наблюдателем объект. Торец дома и часть крыши были снесены крупным калибром, образовав неплохую позицию для наблюдения и обстрела окраин Донецка. Давид, лежащий рядом, продолжал шептать: «Движется слева направо, видимо, к лестнице. Как думаешь, наш парень?».

Они охотились за ним уже несколько дней. Кто то, умело наводил вражескую артиллерию на ВСУ и добровольцев, давал четкие поправки, оставаясь невидимым, наносил внезапные и точные удары. Местные ополченцы на такое вряд ли были способны. Сначала думали, что с дрона наблюдают, но в момент обстрела таковых не наблюдалось. Вот сегодня, например, 5 бойцов положили из миномета, одного ранили в руку. А вот с этой «хрущебы» как раз тот сектор просматривался отлично.

Вражеский наблюдатель все правильно сделал. Позицию хорошую выбрал, и залез туда, заранее, затемно. И наводку четкую дал, с третьей мины накрытие было, но вот терпения не хватило, зашевелился чуть раньше времени. Может, жарко стало, воды с собой мало взял, может, жрать захотел, или посрать с комфортом, может, обнаглел уже, или просто не ждал снайпера с этой стороны (Сыч и Давид реально сидели впритык к зоне противника, чуть справа) но, как бы то ни было, он себя выдал и теперь вопрос был только «когда?».

Можно стрелять сейчас но, цель частично скрыта остатками кровли, идет осторожно, пригнувшись. Если промахнемся – вычислит и вызовет минометный огонь. В принципе, снайперы были неплохо маскированы, у обеих запыленная форма, сверху серые маскировочные накидки «под обстановку», с прицепленными пластиковыми бутылками, грязными целлофановыми пакетами и прочей дрянью. С 5 метров посмотришь – две кучи мусора в тени разрушенной крыши. Но рисковать не стоило. Да и вряд ли он один работает. Дождемся, пока спустится вниз. Площадка перед подъездом просматривается, снаряды проломали здание насквозь, дыра метров 10 на 12, лестничные пролеты висят как на Эйфелевой башне…

А вот и наш красавец. По лестнице спускается. Давид в свою подзорную трубу «Скаут» с 30 кратным увеличением теперь видел его очень четко. Невзрачный пацанчик, лет 25, на форму явно маскировка нашита (лохматый, серый контур), за спиной небольшой рюкзак (видимо там оптика, фляга и т.д.) В руке рация, На шее АКСУ болтается. Осматривается, прислушивается. В Песках пулеметы работают, вдалеке. В Аэропорту артиллерия ухает, но так, сравнительно, спокойно. Темнеет.

– Сыч, он сейчас спрыгнет, там пролет разрушен на первом этаже, приземлится – стреляй по готовности.

– Принято.

Правило трех вдохов для стрелка: Первый – сильный. Запасаемся воздухом. Выдыхаем, пока поднимаем винтовку на уровень цели.

Второй вдох-выдох – слабый. Винтовка в уже наведена, цель пляшет в перекрестии прицела. Палец ложится на спуск.

Третий – совсем слабый (практически в уме). Останавливаем дыхание. Прицел четкий, по центру корпуса, палец плавно, но непреодолимо, давит на спуск.

Выстрел!

Пуле калибра 300 Win Mag понадобилось менее чем полсекунды для покрытия дистанции. Наводчик как раз выпрямился после прыжка с полутораметровой высоты и тут дернулся, словно от удара током. Не понимая, что случилось (наверное, думая, что поясницу потянул при приземлении), он прошел пару шагов, и рухнул как мешок с песком.

– Попадание. – голос Давида был скучнее обычного, так он пытался скрыть волнение. – Он еще двигается.

– Ползет?

– Нет, только руками. Видимо позвоночник…

– Добивать не будем. Итак, уже нашумели. Сейчас его дружбаны прискачут. Меняемся. Свою готовь, с глушителем.

Давид отлип от визира «Скаута», подвинул его Сычу и экономным движением подтянул к себе AR-15, стоявшую рядом, на сошках. Осторожно освободил глушитель от маск-сети, вложился в приклад и устроился поудобней.

Через несколько минут появились трое, таких же невзрачненьких, среднего роста, в серо-зеленом. Движения аккуратные, без суеты и криков. Явно российские военные. Один сразу занял оборонительную позицию, стоя на колене с АКС-ом. Его ствол рыскал по сторонам, ища позицию снайперов. Двое начали оттаскивать раненного.

– Давид, жди, когда очередь из пулемета будет. Вали того, который на стреме. И сразу уползаем, пока они прятаться будут. Не увлекайся охотой. Запалят.

Прицел у Давида был поскромнее, чем «Никоновская» оптика Сыча, да и калибр послабее, плюс сумерки уже – видно еле-ел, но наличие глушителя снижало шансы быть обнаруженными.

Оттаскивающие наблюдателя даже не услышали выстрела в общем шуме фронта. Поместив раненого в ближайшем подъезде, они оглянулись и увидели своего замыкающего лежащим на спине. На асфальте под его шеей растекалась лужа.

К этому времени снайперы уже покинули свою позицию и уходили по улице, держась вдоль разрушенных домов. Стемнело.

Часть 3. Рекс

Утром Давида разбудили взрывы. Видимо, донецкие шахтеры нашли в штольне новую партию мин калибра 120 мм и, используя, купленный с «Сильпо» миномет, били по Пескам. Явно сказывалось отсутствие наводчика. Обстрел был хаотичным и неприцельным.

Сыч был уже на ногах и, усмехаясь, брился у сломанного зеркала, в посеченной осколками ванной, поливая «жилет» водой из фляги. Воды и газа в этом, некогда элитном, поселке не было уже давно.

– Сегодня днем отдыхаем. Отоспимся! Может даже, помыться сможем (по частям). У меня там вода есть в канистре, литров 10. Ты лежи, лежи, пока, не дергайся. Они там, куда-то, в жопу лупят. Сейчас им наши ответку дадут, успокоят.

Кушать пошли часам к 10.

– О! Наши стрелки пришли! – командир Фоменко был в приподнятом настроении.

Он сидел в подземном гараже полуразрушенного дома в компании огромного рыжего кота и газового баллончика с горелкой.

– Сейчас чай-кофе, покормим. Вон картошечка варится, колбаса есть, салат нарежем, все такое, садитесь. – Фоменко был дядькой образованным, хозяйственным и умудренным жизнью. Бойцы его уважали. Сыч подумал, что там, где Фоменко, всегда будут еда, кофе и пара котов. Он, наверное, смог бы обустроить подобие уюта даже на Марсе. В помещении было чисто подметено, все стояло на своих местах, уцелевшие хозяйские вещи сложены в углу и даже накрыты целлофаном. Трафарет «Здесь не курят» на видном месте. Такого хоть мэром города назначай, наведет красоту и порядок… но мэрами и в Украине и в Грузии, почему то, назначали хитрожопых, вороватых уродов.

– Вы, хлопцы, молодцы. Вчера четко поработали. Разведка донесла, того, наблюдателя, даже до больнички не довезли. А твоего клиента, Давид, вообще ночью вытаскивали, с БТРми. Боялись. Ну, наши их тоже кошмарили. По «хрущебе» той весь вечер лупили, из танков. Хрен они теперь туда залезут. Последние лестницы раздолбали.

Его речь прервали женские крики и собачьий лай.

– Та что ж тако?! Поесть спокойно не дадут… Пошли со мной, стрелки, разбираться будем… Пока не сварилось все равно. Макс, присмотри!

Кот важно прищурился, словно говоря «без проблем».

Пока шли, Фоменко рассказывал про Кота Макса и его «женушку» Мусю, а также. что завтра привезут СПГ-9 и обещали тепловизор. В выбивании БК и снаряги из начальства он тоже был хорош. Причем все происходило без напряга, путем ласкового заговаривания зубов…

Крики доносились с конца улицы, где вился дымок от недавнего обстрела. Там, у окна красивого, кирпичного особняка толпились танкисты и несколько местных жителей.

Давид с Сычем подошли к пролому. Картина была неприглядной. Семья из 4 человек. Видимо, сели позавтракать. Первая же мина взорвалась рядом с окном, сноп осколков и кирпичей изрешетил кухню. Они так и остались вокруг стола. Красный, в белый горошек, чайник валялся в ногах хозяйки. Хлеб и варенье смешались с кровью и штукатуркой. Муж, жена – лет под 40, и дети – лет 12 и 14.

Одеты были по дорожному, навьюченный «Шевроле» во дворе, не оставлял сомнений: сегодня собрались эвакуироваться, вот и решили позавтракать напоследок…

Бл*ть, на час бы раньше…

В дверях дома, рычала и скалилась здоровенная овчарка. Она все еще охраняла своих мертвых хозяев… Давиду стало не по себе, и он присел на бордюр. Во рту пересохло и уши заложило. Звуки доносились издалека…

Кто-то робко промолвил:

– Может пристрелить?».

– Я те пристрелю! – голос Фоменко…

Танкисты принесли собаке поесть-попить…

– *б вашу мать! Да позовите соседей, кого собачка знает! – кричал Сыч.

Нугзар, да иди сюда, привяжи Рекса… Он же тебя знает! Ой, горе то какое! – дородная женщина, лет под 50, дернула за рукав усато-пузатого мужа.

– Носилки принесите! Медики подошли.

Нугзар… Нугзар… И тут без грузина не обошлось.

– Так, пошли отсюда, без нас разберутся. – Сыч рывком поднял Давида на ноги и повел обратно. – Кофе попьешь, оклемаешься, а то зеленый весь стал. Покушаешь, поспишь, пройдет… Война, она такая…

Нугзар… Рекс… П*здец какой-то.

Фоменко остался помогать:

– Хлопцы, вы там покушайте, я позже подойду! Макса тоже накормите.

Остаток дня они провели в прохладе гаража. Макс, сыто облизываясь, возлежал между Сычем и Фоменко. Давид поел, попил кофе, выкурил несколько сигарет и теперь полулежал в садовом шезлонге, поглаживая, мурчащую на коленях. Мусю, которая успокаивала его, как могла.

Мысли его поплыли далеко, в детство…

Часть 4. Инопланетяне

Тбилиси. Лето 1991 года.

Семья, родственники и соседи два дня не могли понять, почему Нугзар в таком плохом настроении. Не ест, не пьет (приглашали – отказался даже от коньяка «Энисели»), сигареты курит одну за другой. Когда «валокордин» попросил, жена, Натела, поняла: дело плохо. Не она одна. Жили они в «итальянском» дворике, где все в курсе дел друг друга.

В Воскресение, Нугзар был вызван на семейный совет, в составе тестя, тещи, жены и бабушки. Там, понурив голову, и теребя окурок «Космоса», рассказал совершенно дикую историю.

В пятницу вечером, когда возвращался с работы (тесть-цеховик прорабом пристроил на загородной стройке), его «шестерка» заглохла возле Сагурамского Леса. Зажигание не работало, фары погасли, даже радио выключилось. Поднял капот, проверил клеммы, провода, свечи, ремень генератора, все вроде в норме. Темно, машин рядом нет. Время стремное было. В городе – митинги, противостояние Гамсахурдия и оппозиции. Увидел в леске слева яркий свет, решил, что машина и побрел туда.

И тут его… похитили инопланетяне.

Ну, не то что бы схватили и понесли, он сам не помнил как попал на борт космического корабля, напоминающего огромный, странно освещенный вертолет, изнутри наполненный белым светом. Там его раздели и осмотрели с помощью каких-то странных инструментов. Даже кровь из пальца брали. Очень вежливо расспросили, просили не волноваться…

– А на каком языке ты с ними общался? Ты же даже русский нормально не знаешь! – тесть не скрывал сарказма.

Нугзар совершенно серьезно ответил, что голоса инопланетян звучали у него в голове. И что пришельцы обнаружили у него неизлечимую болезнь, которую можно вылечить только на их родной планете. Но если он согласится, это билет в один конец. Назад они его вернуть не смогут. Улетают они завтра, с того же места, в лесу, в 10 вечера. У него еще есть время подумать…

Тут все переглянулись, теща перекрестилась, жена заплакала, а бабушка, врач с 40 летним стажем, тихо вышла позвонить от соседки.

Через пару часов, к ним в гости «случайно заглянул на чай» бабушкин однокурсник, жизнерадостный старичок с локонами как у кардинала Ришелье. Это был заведующий Кафедрой Психиатрии, профессор Файзулла Контридзе.

За чаем, с домашним вареньем из клубники, рассказывая анекдоты и забавные истории, профессор с интересом выслушал рассказ Нугзара, задал много уточняющих вопросов типа «человечки были зеленые, с большими глазами?», «а рожки-антенны у них на головах были?», «А с какой планеты они прилетели?», «А на чем их корабль летает?», «на любом топливе, даже обычном керосине?», после чего вежливо откланялся.

Тесть вызвался его провожать. Довезти до дому.

В бежевой «Волге» тестя, у них состоялся интересный разговор.

– Доктор, он что, совсем «того»? Рехнулся?

– Ну нет, Роберт-батоно! Я бы так не сказал. На шизофрению совершенно не похоже. Мыслит логически, полностью ориентируется во времени и пространстве, четко анализирует ситуацию в стране, в мире. Тут классический случай интоксикации алкоголем, или наркотическим веществом.

– Чтооо?! Морфинист?! Убью подонка! – тесть побагровел от ярости и чуть не врезался в троллейбус.

Нет, нет… Не похоже. Думаю – это «каннабис сатива», ну, марихуана, «план», как его называют в народе.

– Вот сволочь! Но всегда таким тихим был, никогда за ним такого не замечал!

– В том то и дело. Парень молодой, неопытный. Видимо, попал в дурную компанию, дали попробовать. Вы не волнуйтесь, не надо с ним ссориться. Просто окружите заботой, вниманием, не оставляйте одного. Что бы еще не покурил. Это пройдет через пару дней, давайте ему больше жидкости, чай и все такое. Алкоголь исключите. Думаю, после такого ему курить «травку» долго не захочется…

– Ясно. Разберемся… Только, Файзулла-батоно, вы никому не говорите про это дело, я, все таки, член партии, меня люди знают… неудобно…

– Роберт Викторович, не беспокойтесь. Я всегда соблюдаю врачебную тайну.

Довезя профессора до дому, и, после недолгих отказов и препираний, сунув ему карман 25 рублевую купюру, Роберт вернулся домой и все подробно рассказал жене и матери, вызвав их во двор. Давид, будучи их соседом, невольно слышал все, потому что в этот момент прятал в подвале армейскую сигнальную ракету, выменянную утром у советских солдат на бутылку «Хлебной»… ему тогда было 11 лет.

Также это слышала тетя Лора из второго подъезда, которая в жаркий, летний вечер пила холодную настойку чайного гриба на балконе. А то, что знала тетя Лора, автоматически становилось достоянием всего человечества…

Весь следующий день, Нугзар, «окруженный заботой и вниманием», сам тоже был воплощением доброты и дружелюбия. Возился с дочкой, играл с соседями в нарды. Давиду, любившему оружие, подарил патрон от охотничьего ружья. Ничего не говорил про «зеленых человечков» и прочую ерунду.

Домочадцы и соседи вздохнули с облегчением. Вроде, пронесло…

Беда грянула в 9 вечера, когда все смотрели программу «Время». Раздались крики, ругань, «Куда, сукин сын!!!? Ключи отнимите у него!!!» и, выбежав во двор, все увидели как белый «Жигуль» Нугзара вылетел со двора на аварийно опасной скорости. Буквально за минуты была снаряжена погоня в составе 8 соседских мужчин, на двух машинах.

– К Сагурамскому Лесу едем! – Роберт кричал как Царь Агамемнон с боевой колесницы. – Я ему такой «старт» устрою, всю жизнь с горшком на голове ходить будет! Позорить меня решил, ублюдок…

Давид, шустрый пацанчик, юркнул во вторую машину. В суматохе его присутствие обнаружили на пол дороге к цели. Ясное дело, дали подзатыльник, но возвращаться не стали. Уж больно всем хотелось посмотреть на инопланетян, ну или как Роберт Викторович будет «воспитывать» непутевого зятя…

К леску подъехали уже в темноте.

Белая машина с открытой дверцей стояла у опушки. Салон был пуст. Верещали сверчки. На вершине лесистого холма что-то светилось сквозь чащу. Всем стало как то не по себе, но любопытство гнало вперед, и, с матюгами, цепляясь «трениками» за колючки, мужчины пошли вверх по склону. Давид, получивший еще один подзатыльник за отказ остаться в машине, первым услышал басовитое гудение и ритмичный свист из чащи. Лес заволокло густым белым дымом, свет стал ярче, что-то часто замигало красным, потом звук стал совершенно оглушительным.

Яркий свет, запах керосиновой гари, клубы дыма…

Корабль пришельцев, похожий на огромный, ослепительно освещенный, вертолет, взмыл с вершины холма, метрах в 200, потом, погасив огни, быстро исчез в темном небе…

Поиски ничего не дали. Милиция отказалась принимать заявление, ссылаясь на абсурдность показаний. Из КГБ вежливо выпроводили, а потом покрутили пальцем у виска. Профессора Контридзе в гостях у отчаявшейся семьи, сменил профессор Талес Шония, физик и специалист по НЛО, который заявил что они стали свидетелями уникального «контакта третьей степени». Потом явилась пара журналистов, которые пришли делать скандальный сюжет, и которых Роберт Викторович спустил с лестницы. Через несколько месяцев, не без помощи России, в Тбилиси произошел военный переворот, потом гражданская война, потом война в Абхазии, настали лихие, голодные 90-е, и все забыли про эту удивительную историю. Людей больше волновало, где достать еду, дрова и не быть убитым или ограбленным бандитами и боевиками.

Когда Давид закончил свой рассказ, солнце садилось, Фоменко и Сыч смотрели на него квадратными глазами.

– Вот теперь я хочу выяснить до конца, где этот «космонавт» летал и когда вернулся…

«Космонавта» они застали во дворе, он как раз загружал последнюю порцию вещей в «Мерседес».

– Здравствуйте Дядя Нугзар, Вы меня не узнаете? Я Давид Каландадзе, Ваш сосед с Сололаки (старый район Тбилиси), с 9-го номера. Наша квартира, под вашей была, на первом.

Нугзар дернулся было, но, с другой стороны двора зашли Фоменко и Сыч. Последний нехорошо так улыбался. Деваться было некуда.

Нугзар, обреченно пригласил нежданных гостей в дом. Его женушка раскрыла, было, рот, но ее прервал Фоменко:

– Та вы не волнуйтесь. Мы не надолго. Поговорим 10 минут, и уйдем. Все добре…

– Ну, дядя Нугзар, не расскажите ли нам, как там космические корабли бороздят просторы вселенной? Давно прилетели обратно?

Нугзар покраснел так, что казалось, его хватит удар. Тут опять вмешалась жена:

– Да не летал он ни в какой космос! Это все мой брат придумал. Он зам-командира вертолетной части был, у вас там, в Грузии.

Познакомились они в Тбилиси, еще 90-м. Светлана приехала навестить старшего брата – полковника 193-й воздушной эскадрильи. Завязался бурный роман. Нугзар принял нелегкое решение…

– А нормально нельзя было? Прийти, поговорить, объяснить?

– Ага… поговорить. Роберт Викторович меня бы там же и пристрелил.

Давид вспомнил квадратную физиономию Викторовича и согласился. Пристрелил бы. Без вариантов. Или блатных своих дружков прислал бы. Они бы точно церемонится не стали.

– Хорошо. Это понятно. Но дочь, жена… 23 года прошло!

– Нателу я никогда не любил. Женился по расчету… Тетя сосватала. Она у Викторовича работала. Что я тогда соображал? Двадцать лет было, сирота. За два года отца и мать потерял. Мать от рака умерла, отец от инфаркта. Не пережил… Не, сначала все хорошо шло. Работу мне нашли, машину подарили… а потом, как начали гнобить, попрекать… Застрелиться хотелось.

– Ясно… Но инопланетяне… Корабль… Я же сам видел как Вас забрали.

– Тогда, в начале 90-х, помнишь, все про инопланетян говорили, всем тарелки мерещились… Передачи про это крутили. Вот мы с Виталиком (Светиным братом) и придумали. На Ми-8 дополнительное освещение приладили, дым-шашки, все такое. Он двигатель заранее прогрел и, как только вы подъехали, стартанул на форсаже. Командир полка все знал. Разрешил. Я ж ему два ящика коньяка подогнал. Сердцу не прикажешь, не мог я иначе!

– Даа, эффектно у вас получилось. Первый грузинский космонавт. Меня потом несколько лет кошмары по ночам мучили…

Давид вдруг дико расхохотался. Глядя на него, засмеялись Сыч, Фоменко и, наконец, сам «космонавт». Ржали долго, от души! Все накопившееся на месяцы бомбежек, стрельбы, стресса и недосыпа выходило со слезами и кашлем.

Поездка, ясен пень, отложилась, и они допоздна сидели в подвале (только Фоменко рано ушел, на передок). Пили, закусывали домашними солениями Светланиного приготовления (все равно оставлять, лучше уж сегодня попировать) и говорили обо всем. Войны как бы, не стало. Ненадолго, фронт затих. Лишь со стороны Аэропорта доносились редкие звуки.

Под конец, Нугзар, напившись, завел «ватные разговоры».

– Вот я тут строителем всю жизнь проработал, много домов построил, и в Донецке, и в области… детей у нас трое, квартира в Донецке, дом этот, своими руками построил. Теперь все бросить придется. Как дальше жить? Кому эта война проклятая нужна была? Зачем на поводу у американцев и масонов пошли? Вот ты зачем сюда приехал?

– Я, как вы сами сказали «по зову сердца». Не мог смотреть, как соседа русские убивают. – Давид резко протрезвел и говорил серьезным, тихим голосом. – А в 1937 году тоже масоны виноваты были? А голодомор американцы устроили? А 9 Апреля? Войну в Абхазии? Две тысячи восьмой? Ладно, пойдем мы уже, спасибо за угощение.

Нугзар догнал его на улице.

– Ты это, Давид, прости меня, если я лишнего наговорил. И, когда вернешься, моим ничего не говори… Стыдно! Я для них давно сгинул, пусть так оно и будет. К чему старое ворошить? Одно скажи, сколько моему внуку сейчас?

– Внуку вашему уже лет пять, хороший парень. А говорить я никому ничего не буду, кто я такой, в чужую жизнь вмешиваться? Вы, это, как рассветет, сразу уезжайте, не тяните. Ну, удачи, дядя Нугзар, берегите себя.

– И ты тоже… А Рекса мы с собой возьмем завтра, хороший пес, верный.

Часть 5. Макс

Передовая позиция отряда была дрянь, что уж греха таить.

Справа террикон нависает, с него тебя, как на ладони видно. Слева посадки и сады, прямо улица с полуразрушенными домиками.

Сыч, Фоменко, Давид и Богдан (пулеметчик с ПКМ-ом) сидели в одном окопе и боролись со сном тихими разговорами. Компанию дополнял Макс, который часто ходил вместе с Фоменко на передок и теперь, устроившись на крышке снарядного ящика, вглядывался в темноту перед постом.

– Не, ну сюжет как у Тарантино, скажи? – Богдана воодушевила история «космонавта».

– Скорее как у Гая Ричи. – Сыч давился от беззвучного хохота.

– А знаете, почему грузин и армян не отправляли в космос при союзе? – поддал жару Богдан. – Делалось это исключительно из гуманных соображений, потому что, если бы отправили первым грузина, то половина Грузии сдохла бы от гордости, а половина Армении – от зависти. И наоборот.

– Хлопцы! Ну тише вы, вас же в Донецке слышно. – Фоменко сам лыбился в темноте, но старался сохранить серьезность. – Странная тишина какая-то, не к добру…

Сыч заметил, что Макс вытянул шею и зашипел в темноту как змея. Хвост его, нервно бил по крышке ящика.

– Так, внимание, приготовится, кошак что-то учуял! Жаль ПНВ нету! Ракету пускаю! Внимание!

Полетела, с шипением «звездочка», она только разгоралась, а сердце у Давида уже забилось от увиденного: повсюду – слева, справа, с фронта, на них шли малые группы противника, по 3-4 зеленых человечка. Тихо шли, профессионально. До них было уже метров 50-60. Без артподготовки решили взять, врасплох. Используя эффект неожиданности. Фоменко только успел передать по рации: «Тревога! Тревога! Противник справа! Малыми группами…».

Тишина взорвалась треском очередей, и их накрыл град пуль. Разного калибра, трассирующие и бронебойные, они летели, казалось со всех сторон. Чавкали об землю, выбивали щепу из снарядных ящиков, звенели искрами об железные заборы. Вскрикнул Фоменко, которому нос посекло осколками. Сполз на землю Богдан, держась за, пробитое пулей, лицо…

Враг пер прямо на них. 40 метров. 35. 30…

Сыч, закинув «снайперку» за спину, засел за пулемет, цветастые очереди полетели навстречу бегущим силуэтам. Давид, включив подсветку прицела, бил одиночными по вспышкам. Казалось, отобьются. Но тут в окоп, жабой запрыгнула граната…

Очнулся он на улице, от того, что его тащили под руки Сыч и Фоменко. Сыч держал его одной левой рукой, правая свисала как колбаса. У Фоменко, с носа капала кровь. Рядом, двое «правосеков» тащили потерявшего сознание Богдана. Уже рассвело, и бой шел от дома к дому.

Дальше, как в тумане. Помнил, что спорил с Фоменко, доказывая, что с ним все в порядке. Потом блевал, держась за стенку (видимо контузия). Звон в ушах. Ноги слабые, но держат. Где его винтовка? А, вот же она, У Сыча на плече, молодец, захватил обе… Как же он одной рукой управился. Ну, ладно, попробуем воевать дальше.

Постепенно он как-то «разошелся» и, после пары магазинов, даже начал попадать в цель. Менял позиции, магазины, еще блевал. Подоспели танки, прямой наводкой разнося уцелевшие дома в хлам, вместе с захватившими их штурмовыми группами боевиков, заработала артиллерия, отсекая бронетехнику противника.

Отбились.

Русские потеряли «двухсотыми» человек 20, еще с десяток попало в плен. Точное количество раненых не известно. Еще перед постами догорал их танк, и пара БМП, шедшие во второй волне атаки.

ЗСУ потеряли 8 человек «трехсотых», и еще 6 «трехсотых» среди добровольцев. Убитых не было.

Богдан, кстати, выжил. Несмотря на ранение в скулу. Пуля вышла под ухом, чудом не задев мозг и позвоночную артерию. Отправили в Днепр, лечится.

Утром «в штаб» пришли те двое «правосеков», которые помогали их тащить. Один из них держал новенький тепловизор, второй что-то, завернутое в плед. Встали понуро перед Фоменко…

– Вот… Тепловизор, волонтеры подогнали. И еще вот… Позицию вашу проверяли, нашли его в окопе.

Рыжее тельце. Макс.

– Видимо осколками убило. – Фоменко говорил с трудом, словно давя ком в горле. – Он ведь нас предупредил, иначе закидали бы нас гранатами, к чертям собачьим… А тепловизор, это хорошо, хорошо. На день бы раньше… – он осекся и отвернулся к стене.

Могилку выкопали у стенки сада. Малой саперной лопатой.

Почти весь отряд собрался. Танкисты подтянулись, добровольцы. Макс лежал в деревянном ящике из под патронов. Фоменко вычистил его влажными салфетками, повязал жовто-блакитную ленточку на шею. Погладил шерстку, на прощание. Пришла Муся, ткнулась мордочкой в ящик и жалобно мяукнула.

Потом Сыча и Давида увезла машина.

В Днепр. В больницу.

Глава 6. Прошло 3 года

В 2017 году, летом, в Тбилиси, приехали Фоменко и Сыч. Привезли Давиду 3 медали. 2 от добровольческих организаций и одну от правительства Украины. Отметили скромно, в семейном кругу.

Сидели с вином и шашлычками, за столом, поставленным в палисаднике итальянского дворика. Тамадой был отец Давида, ветеран Абхазской войны. Оба – отец и сын надели по такому случаю военную форму. Подключились соседи, кто-то нес свое вино «угостить». Вспоминали войны с Россией (1993, 2008, 2014 год). Помянули Пулеметчика Богдана, который вылечившись от ранения в 2014-м, в 2016-м пошел в ЗСУ по контракту. В Мае 2017-го, попал в засаду боевиков. Раненный, не желая сдаваться в плен, он стрелял до последнего патрона. Умер от артериального кровотечения.

Женщины плакали.

Потом рассказывали о мирной жизни.

Сыч, так и не оправился полностью после ранения, поврежденные нервы сшили, но ему все еще трудно управлять правой рукой. Обещают, что восстановится. Работает у Фоменко, в строительной компании.

А Фоменко забрал Мусю в Днепр, и она живет у него дома.

Давид рассказывал про свой туристический бизнес.

Со второго этажа доносились звуки семейного скандала: «Бездельник! *б твою мать» и прочее…

Отец Давида посмотрел вверх и вздохнул.

– Опять Викторович с зятем посрался. С мужем внучки. Сам здесь не живет, приехал жизни учить…

– Это который «цеховик»? – улыбнулся Сыч.

– Эээ! Это он раньше «цеховик» был, при коммунистах. Теперь бизнесмен, член парламента, от правящей партии, большой человек.

Во двор спустился пожилой дядька, в дорогом костюме, с квадратной мордой. Не глядя ни на кого, он плюхнулся в новенький «Прадо» и резко уехал, оставив столб пыли.

К Давиду подошел мальчик, лет 7.

– Дядя Давид, а это правда, что ты на войне был.

– Правда.

– А с кем воевал?

– Я? С «зелеными человечками».

– Это те, которые моего дедушку Нугзара забрали?

– Да.

– Робико, быстро домой!!! – истеричный женский голос резанул, как очередь из пулемета.

– Ладно, я пошел, мама зовет. До свидания.

Все переглянулись и выпили за детей.

Эпилог

Несмотря на перемирие, на Востоке Украины почти каждый день гибнут военнослужащие, и реже, гражданские. На место добровольческих батальонов пришли регулярные войсковые части. Поселок Пески остается под контролем Украины. Там не осталось ни одного целого дома и живет всего 9 человек, в основном, старики.

Маленький Робико по ночам смотрит на небо и думает про страшных зеленых человечков, которые забрали его деда. Он спрашивает у неба, не вернутся ли они снова.

Небо хранит свою тайну.

Иракли Андроникашвили

2 Відповіді

  1. Дякую всім хто долучається до проекта #пишіть_вдома ! Всім хто захищав в перші найстрашніші роки війни…

  2. К сожалению “хитрожопых, вороватых уродов” мы выбираем сами,

Залишити коментар до Юрий Супрун Скасувати коментар

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *